Чаще всего это темпераментный, способный на самые неожиданные поступки человек. Он великий игрок и великий артист. Превосходный сексуальный партнер, он никогда не позволяет себе расслабиться и попасть под женские чары. Самой большей ценностью для него является личная свобода. Секс для него - спорт, в котором он находит приложение своему уму и таланту перевоплощения. Его не привлекает доступность, высшее наслаждение для него - победить женщину, равную ему по силе интеллекта, свободную и независимую, как и он. Ему интересен не столько факт победы, сколько сам процесс игры. С побежденными он поступает благородно, как велит ему собственный кодекс чести. В награду им достаются его темперамент и богатый сексуальный опыт. Многие женщины считают что проиграть ему - все равно, что выиграть. В качестве мужа его трудно представить. Чаще всего они остаются холостяками. Эротический гороскоп.
В зале было почти пусто, не считая нескольких подростков на первых рядах и компании студентов, которые неприлично громко смеялись и шуршали упаковками чипсов. Марина села не на место, указанное в билете, а пошла на последний ряд, прямо под окошечко, откуда лился на экран смет от кинопроектора. Последний ряд она любила с детства. Там она считала себя защищённой хотя бы со спины, да и навевались воспоминания молодости – поцелуи, блуждание рук, тяжёлое дыхание во мраке кинозала. В своих смелых фантазиях ей хотелось бы попробовать заняться сексом на последнем ряду, но дальше фантазий не доходило. Не позволяло воспитание и скромность. Вот и сейчас мелькнула мысль, что не плохо бы пересилить свой страх и трахнуться таки в кинотеатре, испытать ощущения экстрима. Ей казалось, что оргазм от этого должен быть необычным, ярким и феерическим. Она отогнала эти мысли, так как физически почувствовала внизу живота прилив желания.
До начала сеанса осталось две минуты, и тут в зал зашёл мужчина. Он был одет в кожаной куртке-косухе, облегающих джинсах и остроносых сапогах. Мачо с обложки. Беглым взглядом осмотрелся, слегка задержавшись на Марине, и сел в кресло возле прохода, не проходя вглубь ряда. «А он ничего» - подумала Марина, но рассмотреть лучше не удалось, так как внезапно погас свет, над головой затрещало, затем грохнули динамики и начали показывать анонс какого-то ужастика. Марина смотрела на экран, но из головы не выходил этот мужчина. Ужастик сменился рекламой мелодрамы, сцена поцелуя сменилась эпизодом в постели. Марина вздохнула и попыталась сосредоточиться на том, что показывают, но взгляд всё возвращался к затылку и плечам сидящего впереди парня. «Интересно, как бы я поступила, если бы он подсел ко мне» - подумала она и тут он оглянулся. Через минуту оглянулся снова, встал и направился к ней. У Марины перехватило дыхание, что-то похожее на панику охватило её, но это была не паника страха, а больше похожая на ощущение, когда тебе говорят, что через пять минут у тебя будут гости, а у тебя полная раковина немытой посуды, разбросанные вещи и сама ты выглядишь, как чушка. Он сел рядом, что-то сказав. Из-за грохота колонок Марина не услышала, но всё равно согласно кивнула. От него пахло тёрпким запахом одеколона и кожей от куртки. Он опять что-то сказал. - Что? – переспросила она. Мужчина наклонился к ней и сказал: - Привет. - Привет, - ответила она. - Не против, что я подсел к вам? Она пожала плечами. - Я жутко боюсь темноты. Я не могу долго находиться один в темноте. - Если не будете мешать мне кино смотреть. - Не буду, меня зовут Майкл. - Вы иностранец? – чтобы было слышно, они говорили друг другу почти в лицо. - Нет, но мне нравится это имя. А вас как зовут? - Ну, раз так, то Мэри. Вы меня отвлекаете, я хочу посмотреть фильм. Он замолчал и уставился на экран. Марина поймала себя на том, что всё её тело напряглось и горячие волны накатывали и отпускали, чтобы снова захлеснуть. И мысль крутилась в голове, как надоедающая муха: «Трахнуться в кинотеатре.Трахнуться. В кинотеатре». Но как это? Нет, это невозможно. Я никогда не решусь, никогда, ни за что. Но почему? Почему нет? Да потому, что я его совсем не знаю, так нельзя. Я так не могу. Да и в зале люди. А если кто увидит? Нет, нет, нет. Начался фильм. Кто-то в кого-то стрелял, кто-то убегал по узким улицам, затем пошли диалоги, но Марина ничего не слышала, да и почти не видела. Навязчивая идея не отпускала и сверлила, и рождала сомнения, внутренние диалоги, споры, аргументы обеих сторон. Боже, да что ж я так тяжело дышу, он же увидит. В трусиках уже всё намокло и зудело желанием. Что я делаю? Встать и уйти! Сбежать! Но она сидела, не двигаясь и делала вид, что смотрит кино. - Возьмите меня за руку, - сказал он, - мне страшно. - Вы шутите? – голос предательски дрожал. - Да, но всё равно, почему нет? Дайте руку. Она протянула ладонь и он взял её, нежно и бережно, как берут птенца, хотя чувствовалась рука сильная и уверенная. - Можно вас поцеловать? - Да как вы смеете? – возмутилась она, но руку не отняла. - Можно? Она промолчала, и он наклонился к ней и губы впились в губы, она ответила на поцелуй. На грудь легла ладонь и скользнула в поисках соска. Нужно было надеть лифчик, подумала она, но мысли терялись в нахлынувшей похоти. Она уже не сопротивлялась, она вся растворилась в поцелуе, играя языком, пальцами гладила щеку с начинающейся щетиной. Целоваться, сидя на сиденьях, было не удобно, но она этого не замечала. Как классно он целуется. Какие нежные и в то же время напористые прикосновения. Она даже не заметила, когда он расстегнул верхние пуговицы на её блузке и нырнул рукой внутрь, гладя её грудь. - Подожди, - она отстранилась, чтобы перевести дыхание. Если я сейчас не остановлюсь, я не остановлюсь уже совсем, ну и ладно, ну и пусть, пусть будет так, почему я должна отказывать себе. Плевать. Она вдохнула поглубже и впилась в него губами. Дальше всё было, как в тумане. Казалось, что у него было не две руки, а сотни, он так умело манипулировал её телом, она отвечала на каждое прикосновение благодарной дрожью. Вот его пальцы уже у неё в трусиках, скользят вверх-вниз, вверх-вниз, быстрее, то быстрее, то медленнее, то опять быстрее. Приоткрыв глаза, Марина увидела, как он всматривается в темноте в её лицо, словно ожидая чего-то. Пальцы утопали во влаге, и , наконец, она забилась в оргазме, вытянувшивсь струной, чуть не свалив ногами передние сидения. Она почти потеряла сознание, звуки из динамиков доносились словно из другого измерения. Ей казалось, что она унеслась из этой реальности, кровь выстукивала в висках фламенко, круги перед глазами рисовали прчудливые узоры. Потом всё вернулось и она обессиленная положила голову ему на плечо, а руку на бедро, медленно пробираясь в ширинке. Но он убрал её руку, поцеловал в щёку, довольно улыбаясь, и прошептал прямо в ухо: - Не здесь. Успеем. Конца фильма они не дождались и ушли, так и не поняв, о чём кино и зачем. - Пойдём ко мне, - предложила она. – Я здесь недалеко живу. - Нет, мы пойдём ко мне. - Хорошо, я согласна. - Не боишься? Она только усмехнулась в ответ. На улице моросил дождик, они добежали до магазина, где он купил вино и фрукты. Говорить не хотелось, говорить было не о чем и не за чем. Слова только испортили бы всё. Ей хотелось одного – заполнить скорее ту зудящую пустоту, жадный вакуум в нижней части живота. Через пять минут он уже открывал дверь. Помог снять плащ и показал, где душ и какой взять халат. Пока она мылась, он налил вино и наполнил фруктами вазу. Не было слов, не было глупого, ненужного тоста, просто глаза в глаза, жадно, в предвкушении. Марина отпила вино, сладкое и ароматное, съела виноградинку. Он долго был в душе, слишком долго. Он это специально, думала Марина, чтобы завести меня ещё больше. Она пошла на разведку, в спальне сорвала с кровати покрывало и упала на белоснежные простыни. Халат полетел на пол. Её обнажённое тело вытянулось в ожидании. Она еле сдержалась, чтобы не потрогать себя, так хотелось ей любви. Он зашёл с фотоаппаратом в руке. Огромным чёрным фотоаппаратом со вспышкой и массивным объективом. От неожиданности она прикрылась руками, но потом, поправ всю скромность, стала ему позировать, чем дальше, тем смелее. Это заводило её, дарило новые ощущения открытости, наготы в самом полном смысле слова. Наконец, нафотографировавшись, он сбросил с плеч халат и прыгнул к ней в постель.
Марина проснулась от аромата кофе и ароматизированных сигарет. Ещё не открыв глаза, она потянулась, выгнулась как кошка, почувствовав себя полностью сытой, переполненной до краёв. Он зашёл с подносом, на котором стояли чашки и лежали конфеты. Поставив поднос на столик, сел рядом, погладил по щеке, по волосам, и склонившись, нежно поцеловал в носик. - Как тебе? – спросил он. - Не скажу. - И не нужно, я и так знаю. - Миша, что за дурацкое имя – Майкл? Мне понравилось. - А ты – Мэри. Они засмеялись. - Ну, какой из меня Скорпион? Темпераментный? С богатым сексуальным опытом? Спортсмен в сексе?Я раз сто перечитал гороскоп. - Отличный. Недостаточно ядовитый, но это даже к лучшему. Во всяком случае, лучше, чем когда ты был Овном. Чья это квартира? - У друга арендовал на полдня. Кстати, он скоро должен прийти, так что… поторопись. - А куртка откуда? - У него же нашёл в шкафу. - Хорошо тебе. Нужно такую же купить. - Миш, заберёшь Алёшку из садика? А я пойду ужин готовить. А то у меня скоро жор начнётся, ты же знаешь. - Конечно, заберу. Вставай, пьём кофе, застилаем постель и сваливать пора. - Я так старалась вжиться в роль, что почти убедила себя, что ты – это не ты. - И я. Ты оказалась такой неожиданной. Я люблю тебя. - Я больше. - А я два раза. - А я… а я… а я бесконечно…два раза. - Ну, что, какие у нас там знаки остались? - Дева. Девой буду я. Верной и нежной. - Договорились. А что после гороскопа? - Профессии. Всегда мечтала переспать с таксистом, слесарем и пожарным. - А я с медсестрой и с командой черлидеров. - Это ещё кто такие? - Группа поддержки, такие зажигалки в коротеньких юбочках, помпонами машут.
- Будут тебе помпоны.
Бабы - как они есть
Тот, кто с пренебрежением относится к этому слову – глубоко заблуждается в самой его сути. Непонятно, какой мужчина может обидеться на слово: «Мужик»? А могут! Такие, знаете, косящие под родовитых аристократов, из тех, которых, на самом деле, в нашей стране уже давно нет. Или – уголовные авторитеты, «воры в законе». Для них – «мужик» - это тот, что работает, то есть существо презренное - по определению. Лично я мужиков уважаю и люблю. Тех самых, кому это слово – идёт!
И парное к нему понятие – Баба. Настоящая баба – это женщина, такая, которая под стать настоящему мужику. Есть модное понятие с извилистым смыслом – «брутальность». Это простота, естественность, органичность, некая повышенная интенсивность природного самопроявления. Вот это-то как раз свойственно как мужикам, так и бабам.
Поведение баб достаточно разнообразно. Но есть ряд признаков, по которым среди женщин разных видов их можно без труда распознать. Поступки мужиков и баб в большой степени диктуются инстинктами. Частенько в большей степени, чем разумом. И не потому, что они глупы, просто их инстинкты очень сильны.
Инстинкты их находятся в безукоризненном порядке и в хорошем тонусе, как мышцы атлетов – в результате регулярной практики. И эти инстинкты никто не сортирует по значимости, в далеком детстве тех существ, из которых выросли мужики и бабы, никто на их инстинкты не покусился, никто не стал их пропалывать и культивировать. Они играли своими инстинктами (то есть инстинкты играли ими), как нищие бразильские дети – футбольными мячами… И доигрались – до мастерства. Они – здоровые. Иногда – чересчур.
Здоровые инстинкты могут помешать карьере, впечатлению, производимому на людей, социальной эволюции человека. Сделать карьеру через постель баба неспособна органически. Разве что случайно вдруг обнаружит, что ее мужик – большой начальник. Ее не жжет чрезмерная агрессия и алчность, как сучность, и баба чаще слывет доброй. Временами она и не добрая вовсе, просто многие злые вещи ее мало интересуют. Выразить свою радость видеть существ противоположного пола и общаться с ними подчас легче тем, кто ее, этой радости, не испытывает. Устраивать романтические шоу – это не для бабы. Как-то так-то выглядеть? А – надо? Баба не стесняется своего пола, как тётка, и не экзальтирует его, как дама. Баба просто такая, как есть. Красивые бабы иногда беспечно неухожены, от большой занятости. А некрасивые – прелестно естественны, от ясности и открытости. Поэтому, обычно, они все умеренно хороши собой, симпатичны – как яблочки, грибочки, ароматные, крепенькие, «пышущие» - силой, здоровьем, энергией, - все – как на подбор, а большего им и не надо. Поэтому, обычно, вокруг баб не кипят жгучие страсти, но одни они остаются – если только сами этого захотели. Зачем «али-бабе» сорок разбойников? Одного атамана достаточно.
Померкший у ряда других особей материнский инстинкт у баб цветет пышно, красиво и свободно. (Равно как и у тёток. Но бедные тётки, пожалуй, лишь с этим одним своим инстинктом и дружат, и он у них «перерастает» все остальное, так что они часто мучают своих детей гиперопекой). Баба в придачу готова распространить свои материнские качества на других людей, не только своих детей. От этого ее детям – большая польза и здоровая свобода развиваться.
Бабу ни один мудрец не убедит в том, что чтобы нравиться мужчинам, надо быть или казаться слабой. Такого рода притворство ей не по силам, потому как нормальный мужик обычно хочет сворачивать горы, есть и любиться, а не самоутверждаться в своей силе за счет бабы. (Это лишь дефективные мужчины делают, а недалёкие женщины им в этом потакают на свою голову). Для самоутверждения у мужика в России много спортивных снарядов – природа, погода, дураки, дороги, политика, экономика – лезь в любую свару, везде навоюешься, хапнешь адреналина и/или получишь в лоб. Баба потом погладит, приласкает, зацелует, согреет.
Жизненная сила в бабе, не спрятанная за жеманство, пышет так, что над ней смеются, а иногда и жалеют. Ну не слабая она, ну ни в каком месте! Бабы сильны и выносливы, как лошадки, хотя иногда и стесняются этого. Но остановиться баба не может, ибо – баба, а вот сама остановит запросто: «коня на скаку», и многое другое. «Я и лошадь, я и бык, я и баба, и мужик». Эта горькая частушка – насмешка баб над самими собой – как нельзя лучше иллюстрирует ту роль, которую сыграли бабы в истории России последнего века. Благодаря им здесь еще что-то живет и шевелится. Их, да еще поредевшее – родное им – племя мужиков, никто не жалеет – никому не придет в голову жалеть сильных. И в самом деле, нечего жалеть! Бабы – возобновляемый природный ресурс страны. Откуда берутся бабы? Они вырастают в семьях, где детей не тиранят, любят, не пугают, но и не лижут, и где царит культ здоровой простоты, теплоты и естественности во всем. В этих же самых семьях растут и мужики.
Информация
Посетители, находящиеся в группе Гости, не могут оставлять комментарии к данной публикации. Пожалуйста, зарегистрируйтесь или авторизуйтесь.
Главная